– Все уже сделал, старшина! – отозвался Трофимов. – Я, когда антенну снимал, постарался, чтобы на ветках остались следы. Ихние особисты точно заметят. Вряд ли они тут у них такие дураки.

Группа пересекла шоссе в обратном направлении и скрылась в лесу.

* * *

…Немцы на появление у них в тылу вражеской рации отреагировали нескоро и очень сумбурно. Примерно через два часа после окончания радиопередачи на шоссе появились грузовики, выгрузившие солдат и полицаев, которые образовали жиденькую цепочку постов. Лицом часовые стояли в сторону леса, откуда велась радиопередача. Однако вскоре они погрузились обратно. Начальство в Варене, сгоряча отдав приказ блокировать этот кусок леса, сообразило, что на это у них просто не имеется сил. Для этого требовалось как минимум два батальона, а откуда они в Варене? Там и двух рот не было – не считая, конечно, охраны нефтесклада, но кто ж ее даст? Да и среди командиров не нашлось никого, кто имел бы опыт борьбы с партизанами или диверсантами. Потом, правда, вспомнили про полицейских. Среди них нашлись те, кто имел опыт действий в составе «лесных братьев». К вечеру вокруг леса начали постепенно накапливаться охранные и полицейские части. Солдаты объезжали хутора и предупреждали имевшиеся отряды самообороны. Однако дело с непривычки шло медленно. К темноте полностью блокировать кусок леса так и не удалось. В общем, немцам хватало дел по окружению молчаливых деревьев.

1 июля, Литва

В ночной тишине послышалось мерное гудение двух самолетов.

– Поджигай! – скомандовал Голованов.

Посреди поляны вспыхнули сигнальные костры, выложенные ромбом.

– Что-то они летят не оттуда, не с востока, – заметил Мельников.

– Если это фрицы, то мы сейчас получим по полной. Но звук-то послушай, явно не «юнкерсы».

– Наши!

На фоне ночного неба показались кружки парашютов.

Разведчики завороженно следили за снижающимися парашютистами.

…Десантники один за другим приземлялись, деловито гасили парашюты.

– Кто командир?

Возле сигнальных костров показался невысокий, но очень кряжистый человек с автоматом ППШ в руках.

Семен шагнул вперед.

– Командир разведывательной группы партизанского соединения имени Котовского Голованов!

– Майор Зинчук. Командир десантной группы. Парашюты зарывать надо?

– Ни к чему. Действовать начнем этой же ночью. Надеюсь, потом немцам будет не до ваших парашютов.

Майор, не ответив, повернулся и отправился к своим бойцам, которые накапливались в некотором отдалении от костров. Он построил их, выслушал рапорты, потом отдал какое-то приказание, – и бойцы двинулись в разные стороны к лесу.

– Мои пошли искать тех, кто в лес угодил, – пояснил он, снова подходя к Голованову. – Сколько ни высаживался ночью, не помню такого случая, чтобы кто-нибудь на дереве не завис. На этот раз, правда, удачно вышло, всего трех человек не хватает. Хорошо хоть парашюты со снаряжением приземлились на поляну. Объясняйте задачу, что время терять?

– А вас сколько людей?

– Пятьдесят пять человек, пять ручных пулеметов.

– У меня семнадцать, ручной пулемет один. Кроме того, нас должны поддержать с той стороны объекта. Если они дошли.

После этого, подсветив фонариком примерную схему базы, на которую нанесли все, что успели разглядеть (включая и то, что видел с елки Макаров), Голованов объяснил обстановку и план атаки.

– Что ж, дело знакомое. Крушить, что увидишь, уничтожать всех, кого встретишь.

– Только вот с этим домиком поаккуратнее – там нам надо кое-что забрать.

– Надо так надо. Ты вот что мне скажи. У нас есть вариант убраться отсюда после выполнения задания? Или мы тут… с концами все ляжем?

Майор говорил это совершенно спокойно. Он был готов к тому, что этот полет – в один конец. Надо так надо.

– Помирать нам рановато, товарищ майор. После завершения операции уходим на юго-восток, к лесу. Там дальше шоссе, но вряд ли немцы сумеют его серьезно перекрыть. Им будет не до этого. Наши партизаны устроят шорох. А дальше будем пробиваться к нашему соединению.

– Вот уж не думал, что мне придется партизанить. И чего только на войне не случается… Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – автоматически ответил Голованов. И лишь когда майор отошел к своим бойцам и начал отдавать приказы, до Семена дошло, что происходит что-то не то… Все-таки он был военным – и два года партизанской жизни не выбили из него привычки к субординации. А тут получалось, что старшина первой статьи отдавал приказания майору! Он-то думал – как будет? Разведгруппа выполнит разведку, встретит десант, а потом перейдет под начало его командира. А вышло совсем наоборот. Конечно, в окружении и в первое время партизанской войны ему приходилось видеть, как сержанты командовали полковниками. Но тогда были исключительные обстоятельства – среди невесть откуда сбившихся растерянных людей старшим становился тот, у кого была крепче воля. Но здесь-то был иной расклад…

– Ни хрена ж себе… – протянул моряк.

– Что такое? – поинтересовался пошедший Мельников.

– Так получается, я тут командир?

– А что тут такого? Сам посуди. План атаки представил ты. Майор обстановкой не владеет. Он должен либо выполнять твой план, либо задерживаться еще на день для изучения обстановки. Конкретную цель операции ты знаешь, а он – нет. Пути отхода тебе известны, а ему – нет. Будь на тебе знаки различия, – майор, может, и подумал бы. А так… Тебе и карты в руки. Так что ждем ваших приказаний, товарищ командир.

Голованов в полной мере ощутил, что теперь именно он отвечает за все. Конечно, ему много раз приходилось командовать и разведывательными, и подрывными группами. Но теперь-то он оказался главным в операции, которая необходима даже не их соединению, а куда более крупным структурам. Но делать было нечего.

– Делаем, как решили. Часовые за тобой и Макаровым…

* * *

…Партизаны и десантники подходили двумя группами через болото, по обе стороны от дороги. Впереди одной из групп двигались Мельников, Макаров и с ними еще три бойца из ребят Аганбекова. Двое из них были вооружены винтовками, на дулах которых торчали двадцатисантиметровые металлические цилиндры. Это были «бесшумки». Штука, в общем-то, давно уже всем известная, но у партизан не слишком популярная. Она требовала особых патронов, а в отрядах с патронами… То густо, то пусто. Да и насадка-глушитель была одноразовой. Поэтому партизаны использовали их редко, только в самых серьезных случаях. Но это был как раз тот самый случай.